Он в 1696 совершил поход на камчатку. Атласов владимир васильевич
П о распространении российского владения в севере и по заведении селения по знатнейшим рекам, впадающим в Ледовитое море, от Лены-реки к востоку до Анадырска, час от часу более старания было прилагаемо, чтоб от Анадырска далее проведывать земли и живущих там иноверцев приводить в подданство; чего ради всякому приказчику накрепко было подтверждаемо, чтоб всеми мерами домогаться получить известие, где какой народ живет, сколь многолюден, какое имеет оружие, какое богатство и пр.
Таким образом, не могла Камчатка не быть известна еще в то время, когда несколько коряков Пенжинского и Олюторского морей из Анадырска были объясачены, ибо им как соседям камчатским, а паче оленным корякам, которые часто кочуют внутрь самой Камчатки, тамошний народ довольно был знаем.
Но кто первый из российских людей был на Камчатке, о том не имею достоверного свидетельства; а по словесным известиям приписывается сие некоему торговому человеку Федоту Алексееву, по которого имени впадающая в Камчатку Никул-речка Федотовщиною называется: будто он пошел из устья реки Ковымы Ледовитым морем в семи кочах, будто погодою отнесен от других кочей и занесен на Камчатку, где он и зимовал со своим кочем, а на другое, лето обойдя Курильскую лопатку, дошел Пенжинским морем до реки Тигиля и от тамошних коряков убит зимою со всеми товарищи, к которому убийству аки бы они причину сами подали, когда один из них другого зарезал; ибо коряки, которые по огненному их оружию выше смертных почитали, видя, что и они умирать могут, не пожелали иметь у себя гостей столь страшных. [Сие истинно, что знаки зимовий его на помянутой реке Никуле до наших времен были видимы.]
Известие о морском его пути с Ковымы-реки подтверждается отпискою служивого Семена Дежнева, ибо Дежнев объявляет, что морское их путешествие было неблагополучно, торгового человека Федота Алексеева разнесло с ним погодою без вести, его носило по морю долгое время, а напоследок выбросило на берег в передний конец за Анадырь-реку.
Но известие о бытности его на Камчатке и что Никул-речка Федотовщиною по его имени называется, несколько сомнительно: ибо в той же его отписке показано, что в 7162 году ходил он, Дежнев, возле моря в поход и отбил у коряков якутскую бабу помянутого Алексеева, которая ему сказывала, что Федот с одним служивым цингою умерли, а иные товарищи их побиты, и осталось немного людей, и ушли в лодках в чем были, а куда неведомо.
Что ж касается до построенных на реке-Никуле зимовий, то и от самих камчадалов подтверждается, что оные российскими людьми поставлены, а развалины их до наших времен были видимы.
Но сия разность в известиях, кажется, отвращена быть может, ежели положить, что Федот со товарищи не на Тигиле погиб, но между Анадырем и Олюторским: ибо таким образом не противно будет известиям, когда представим себе, что он и на Камчатке зимовал с кочем своим, и вкруг Лопатки доходил до реки Тигиля, что оттуда обратно следовал к Анадырску или морем, или сухим путем по Олюторскому берегу, и на пути умер, а прочие его товарищи или побиты, или безвестно пропали, хотя от убийства избавиться.
Но как бы то ни было, однако сей поход и невольный был, и не великой важности, ибо не последовало от него никакой пользы, не токмо для государственного интереса, но и для надежнейшего известия о земле Камчатке; ибо, как выше показано, никого из объявленного похода не вернулось; чего ради первым походом на Камчатку можно почесть поход казачьего пятидесятника Владимира Атласова.
Оный Атласов в 7203 году прислан был из Якутска приказчиком в Анадырский острог, и велено ему было, так как прочим приказчикам, ясак сбирать с присудных к Анадырску коряков и юкагирей и стараться о прииске вновь людей и о приведении их под самодержавную государеву руку.
В 7204 году послан от него был к акутским корякам Лука Морозко в 16 человеках, за ясачным сбором, который по возвращении своем объявил, что он не только был у оных коряков, но и до Камчатки не доходил токмо за 4 дня, и в том походе взял он камчатский острожек, а на погроме получил неведомо какие письма, которые объявил Атласову.
По сему известию Атласов, взяв с собою 60 человек служивых да такое ж число юкагирей, а в Анадырском оставив 38 человек служивых, отправился в 7205 году после ясачного сбора на Камчатку, и в том походе склонил он ласкою к ясачному платежу Акланский, Каменный и Усть-Таловский острожки, да один боем взял.
После того, как сказывают, разделил он партию свою надвое, половину послал на Восточное море под командою Луки Морозки, а с другою сам по Пенжинскому морю следовал.
На Паллане изменили ему союзники его юкагири, 3 человек служивых убили да 15 человек и его, Атласова, ранили, однако намерения своего, чтоб всех побить, не исполнили; ибо казаки, справясь, отбили прочь оных злодеев и, невзирая на то что лишились их помощи, предприятия своего не оставили, но продолжали поход свой далее к югу.
На Тигиле-реке соединились паки обе партии, и собрали ясак с иноземцев, живущих по Напане, Кигилю, Иче, Сиупче и Хариузовой реках, а до Каланской реки не дошли они токмо за три дни. Будучи же на Иче, взял он у камчадалов полоненника Узакинского (Японского) государства.
Оттуда возвратился он назад и шел тою же дорогою до реки Ичи, а с Ичи, перейдя на Камчатку-реку, построил Верхний Камчатский острог и оставив в нем служивого Потапа Серюкова, в 15 человеках выехал в Якутск 7208 года июля 2 дня и вывез с собою японского пленника и ясачную камчатскую казну, которая состояла в 80 сороках соболей, в собольей парке, в 10 бобрах морских, в 7 лоскутах бобровых, в 4 выдрах, в 10 лисицах сиводущатых, в 191 лисице красной, да у него было собственных соболей, на товары, как пишет, вымененных, 11 сороков.
А из Якутска он отправлен с тою казною к Москве, где за помянутую свою службу пожалован казачьим головою по городу Якутску, и велено было ему паки на Камчатку следовать, набрав 100 человек в Тобольске, в Енисейске и в Якутске из тамошних казачьих детей в казачью службу, и для того похода указано было снабдить его как в Москве, так и в Тобольске небольшими пушками, пищалями, свинцом и порохом, и притом дать ему из Тобольска полковое знамя, барабанщика и сиповщика.
Но Атласов на Камчатку не был отправлен по 1706 год из-за бывшего над ним следствия: ибо он, едучи из Тобольска судами в 1701 году, разбил на реке Тунгуске дощаник с китайскими товарами гостя Логина Добрынина, в чем на него приказчик того гостя в Якутске бил челом, и по тому челобитию он, Атласов, с главными 10 заводчиками посажен в тюрьму, а на место его в 1702 году отправлен на Камчатку по выбору служивый Михайло Зиновьев, который бывал на Камчатке, как в отписке из Якутска объявлено, еще прежде Атласова, может быть, с Морозкой.
Между тем оставленный на Камчатке служивый Потап Серюков жил в Верхнем Камчатском остроге три года без всякого утеснения от камчадалов; ибо он из-за малочисленности ясак собирать не отважился, но, под видом купца, торговал с ними; наконец и тот в Анадырск поехал, однако коряки, не допустив его до Анадырска, со всеми товарищами убили.
А выезд его, по-видимому, учинился, как сын боярский Тимофей Кобелев на Камчатку приехал, который почитается первым приказчиком оных острогов.
В бытность свою перенес он жилье Верхнего Камчатского острога на реку Кали-кыг, которая от прежнего острожного места в полуверсте, да вновь построил зимовье на реке Еловке; а ясак, как по реке Камчатке, так по Пенжинскому и Бобровому морю, сбирал он повольно и с ясачною казною выехал в Якутск в 1704 году благополучно.
В то ж время партия анадырских служивых людей, под командою служивого Андрея Кутьина, построила шесть зимовий на впадающей в Восточное море Уке-реке и начала сбирать ясак с тамошних коряков.
Кобелева сменил вышеописанный Михайло Зиновьев, который отправлен из Якутска вместо Владимира Атласова, а правил он камчатскими острогами до прибытия казачьего пятидесятника Василия Колесова, с 1703 по 1704 год. Во время бытности своей первый он завел ясачные книги, в которые камчадалов поименно начал вписывать.
Нижние камчатские зимовья, за неспособностью места, перенес на ключи и на Большой реке острог построил. Он же перевел из укинских зимовий на Камчатку анадырских служивых людей по просьбе их; таким образом, приведя камчатские дела в некоторый порядок, счастливо в Якутск возвратился с ясачною казною.
В 1704 году под осень приехал из Якутска на место Михайла Зиновьева казачий пятидесятник Василий Колесов, который сидел на приказе по апрель месяц 1706 году, для того что отправленные на смену ему якутский сын боярский Василий Протопопов в 1704 да служивый Василий Шелковников в 1705 году убиты на дороге от олюторов, а с ними по десяти человек служивых.
Во время его правления был первый поход в Курильскую землицу, и человек с 20 курильцев объясачено, а прочие курильцы, которых было немалое число, врознь разбежались.
И сей приказчик с ясачною казною в Якутск приехал благополучно, хотя на него августа в последних числах помянутого года около Пенжины-реки и было умышление от немирных сидячих коряков Косухина острожка, который состоит на устье Таловки; ибо он, будучи о том уведомлен заблаговременно от сидячих же коряков Акланского острожка, который от Косухина верстах в 15, следовал с надлежащею осторожностью.
В Акланском жил он 15 недель, ожидая пути зимнего, в которое время коряки Косухина острожка и некоторые другие покушались паки убить его со служивыми, токмо не допущены от акланских жителей.
Колесов в помянутом остроге застал семь человек служивых, оставшихся после Шелковникова с подарочною и пороховою казною, посланною в камчатские остроги, которых он, ведая на Камчатке скудость в свинце и порохе, отправил с двадцатью одним человеком своей команды, а команду поручил над ними выборному служивому Семену Ломаеву, которому и ясак приказал сбирать во всех трех камчатских острогах.
По отъезде Василия Колесова с Камчатки не бывало у ясачных иноземцев знатной измены, а после того, в бытность заказчиками в Верхнем остроге Федора Анкудинова, в Нижнем – Федора Ярыгина, а в Большерецке – Дмитрия Ярыгина, взбунтовали большерецкие камчадалы, Большерецкий российский острог сожгли и бывших в нем служивых без остатка побили. В то ж время и на Бобровом море убит ясачный сборщик в 5 человеках.
Причина бунта их была, может быть, та, что им ясачный сбор, который уже был и с принуждением, показался тягостен, тем наипаче что у них тогда прежняя вольность из памяти еще не вышла, которую они надеялись возвратить убийством российских людей; ибо, по объявлению тамошних старожилов, камчадалы думали, что российские казаки какие-нибудь беглецы, для того что всегда почти одни к ним приходили, а вновь не прибывало; чего ради не сомневались они всех их перевести без остатка, а в непропуске вновь из Анадырска надеялись на коряков и олюторов, будучи известны, что они двух приказчиков – Протопопова и Шелковникова с командами – на дороге побили.
Однако они в том весьма обманулись: ибо вместо приобретения прежней вольности многие потеряли живот свой, отчего и число их умалилось против прежнего, как ниже сего пространнее будет объявлено.
Казаки за малолюдством своим принуждены тогда были жить с крайнею осторожностью, оставив до времени изменников в покое. Между тем в помянутом же 1706 году Атласов освобожден из-под караула и отправлен из Якутска на Камчатку приказчиком с теми же преимуществами, которые даны ему были в 1701 году, чтоб иметь ему полную власть над служивыми и винных, смотря по делу, батогами и кнутом наказывать; а велено ему прежнюю свою вину, что учинил разбой, заслужить и в приискивании вновь земель и неясачных людей оказать крайнюю ревность, обид и налогов никому не чинить и против иноземцев не употреблять строгости, когда можно будет обойтись ласкою, в противном случае и смертная казнь ему предписана.
Но Атласов, отправившись из Якутска с немалым числом служивых людей и с военными припасами, между которыми были и две небольшие медные пушки, вскоре возвратился на прежнее, ибо, не доехав еще до Анадырска, безвинными побоями и другими предосудительными поступками привел служивых в такое огорчение, что все почти послали на него в Якутск челобитные.
За всем, однако, тем приехал он на Камчатку счастливо в 1707 году в июле месяце и принял в команду Верхний и Нижний Камчатские остроги у прежних заказчиков, купно с собранною на тот год ясачною казною.
В августе месяце того ж года отправил он в поход на Бобровое море для усмирения изменников, которые ясачных сборщиков побили, служивого Ивана Таратина человеках в 70, которые были на службе ноября по 27 число того же года. Помянутые походчики от самого Верхнего острога до Авачи не имели никакого сопротивления, но как они близ Авачинской губы, что ныне гавань Петра и Павла, ночевать стали, то служивые камчадалов и камчадалы служивых усмотрели.
А понеже изменников было в собрании сотен с восемь, то уговорились они, чтоб служивых не бить, но по рукам разбирать и вязать, чего ради и каждый изменник по ремню при себе имел; такая была у них надежда на великое свое множество.
Следующего дня Таратин пошел к Авачинской губе, где изменничьи лодки и байдары стояли. Изменники, между тем, скрывшись в лесу по обе стороны дороги, ожидали его прибытия и, пропустив несколько передних, на самую средину напали, и бились со служивыми так долго, пока большая их часть легла на месте, а прочие принуждены были спасаться бегством. Служивых притом убито 6 человек да несколько ранено.
Камчадалов взято в полон токмо три человека из лучших людей, из-за которых собрано с оставших изменников ясака не более как 10 соболей, 4 лисицы красных да 19 бобров морских. Однако тем оная страна совершенно не покорена, ибо до самого главного камчатского бунта, который учинился в 1731 году, тамошние жители почти всегда в измене были.
Оттуда походники возвратились в Верхний острог с ясачною казною и с помянутыми аманатами ноября 27 дня 1707 года, как выше показано. До сего времени правление в камчатских острогах несколько было порядочно, для того что подчиненные командиров своих так, как надлежало, почитали и повиновались им без всякого сопротивления, а потом начали у них отнимать команды, отбирать пожитки, сажать в тюрьмы и убивать до смерти, как в следующей главе пространнее будет объявлено.
- 40.
Изучение Камчатки русскими людьми началось еще в середине XVII века. В 1650 году там побывал землепроходец Михаил Васильевич Стадухин, в 1658-1661 годах на Камчатку ходил Иван Иванович Камчатый, через несколько лет - казак Иван Меркурьевич Рубец со своими людьми. Благодаря сведениям, добытым этими путешественниками, камчатские земли появились на русских картах конца XVII века. Однако главная заслуга в присоединении и в начале освоения Камчатки принадлежит Владимиру Васильевичу Атласову.
Владимир Атласов появился на свет около 1661 года в семье казака и якутки. Служить он начал в 1682 году я Якутске. Со временем, получив чин пятидесятника, был назначен собирать ясак (дань) в районе Амура и севернее - на реках Индигирка, Колыма и Анадырь. В 1695 году Атласов стал приказчиком (то есть начальником) в Анадырском остроге, а на следующий год отправил на разведку на Камчатку отряд под командованием казака Луки Морозко. После его возвращения Атласов решил подготовить более основательную экспедицию. Причем, обеспечивал ее Владимир Васильевич полностью своими силами, местные власти (в лице якутского воеводы) не дали денег и припасов. Весной 1697 года Атласов вместе с отрядом из 65 казаков и 60 юкагиров отправился к югу от Анадыря. Дойдя до полуострова, путешественник с частью людей пошел вдоль западного побережья, а его помощник Лука Морозко, с другой частью отряда - вдоль восточного берега. По пути Атласов приводил местное население в подчинение и собирал ясак лисьими шкурами. Но однажды коряки, которых было гораздо больше, отказались платить ясак и напали на путешественников. К корякам присоединилась часть шедших с отрядом юкагиров. В том бою трое казаков погибли, многие, в том числе сам Атласов, были ранены. Тогда он послал за помощью к Луке Морозко, вскоре обе группы соединились и дальше шли уже вместе. Они вышли на реку Камчатку и в месте впадения в нее реки Кануч (Крестовки) 28 (18 по старому стилю) июля 1697 года поставили большой крест, в знак принадлежности этих земель к российскому государству. В 1700 году, вернувшись в Якутск, Атласов составил подробное описание камчатской местности, растительности, животного мира и населения полуострова. Он впервые описал камчатские вулканы и минеральные источники, привез с Камчатки японца Денбея, который после кораблекрушения попал в плен к местным жителям.
В 1701 году воевода отправил Владимира Атласова в Москву, для доклада о новых разведанных и присоединенных к России землях. С Атласовым поехал и Денбей который оказался первым в истории японцем в русской столице (впоследствии он служил переводчиком в Приказе артиллерии).
Владимир Атласов занимает видное место среди русских землепроходцев. В 1696 г. во главе отряда казаков он совершил поход на Камчатку и этим в основном завершил открытие русскими Сибири, впервые сообщив вполне достоверные сведения о природе и населении полуострова.
Как и большинство отважных русских землепроходцев, Атласовы были выходцами из северных районов Европейской России. Не от хорошей жизни семья Владимира Атласова покинула Усолье Камское и переселилась на жительство в Сибирь. Негостеприимно встретил их суровый край. Нужда и тут гнала Атласовых все дальше в глубь Сибири. Молодые годы Атласова прошли в скитаниях по городам и острогам, расположенным по берегам великой Лены. До поступления «на государеву службу» в якутский гарнизон он промышлял соболя в окрестностях.
На новом поприще молодой казак отличался выносливостью, храбростью, находчивостью и смекалкой. Эти качества, да к тому же и недюжинные организаторские способности заметно выделяли Атласова из среды его сподвижников. Не раз посылали его в столицу Русского государства Москву сопровождать драгоценную «государеву соболиную казну». Для этой поездки, в условиях почти полного бездорожья, через горные перевалы и по порожистым притокам Енисея и Оби, отбирались лишь самые крепкие и выносливые казаки.
Участвовал Атласов и в походах к востоку от Якутска, на побережье Охотского моря, служил на реке Мае и вдоль южных границ Якутского воеводства, в Даурии, где собирал ясак с народов, населявших этот обширный край.
Якутский воевода заметил Атласова и, присвоив ему звание пятидесятника, в 1695 г. назначил приказчиком в один из самых отдаленных острогов - в «захребетный край» на реке Анадырь. Воевода дал новому начальнику Анадырского края обычный в таких случаях наказ: «изыскивать новые землицы».
Во главе отряда, состоявшего всего лишь из 13 казаков, в конце лета 1695 г. Атласов выступил в тяжелый и опасный поход на крайний северо-восток, в Анадырск. К месту назначения отряд прибыл только спустя восемь месяцев, 29 апреля 1696 г.
Из рассказов бывалых казаков Атласов узнал, что где-то на юге лежит обширная земля. Тогда он собрал среди местного населения нымыланов (коряков) и юкагиров сведения об этой большой и богатой пушниной стране, первые слухи о которой принес в Якутск еще Дежнев. Для проверки противоречивых сведений, сообщенных побывавшими на Камчатке казаками, посылался отряд казаков под начальством Луки Морозко, который, достигнув Камчатки и побывав в ее северной части, собрал ясак с местного населения и вскоре возвратился в Анадырь. Морозко оставил на Камчатке небольшой отряд казаков и тем самым положил начало постоянным русским поселениям в этом краю.
Окрыленный успехами разведывательного похода Морозко, Атласов собрал отряд в 60 казаков, да еще взял столько же юкагиров, и 14 декабря 1696 г. выступил в поход, имея целью пройти и окончательно присоединить к Русскому государству камчатские земли. В то время отряд в 120 человек для слабо населенного крайнего северо-востока страны был крупной военной силой. Уводя с собой большую часть казаков, Атласов ста вил Анадырский острог под угрозу нападения юкагир и чукчей. И только успех камчатского похода Атласова предотвратил восстание ясачного населения.
Перевалив через Налгимский хребет, отряд вышел на реку Пенжину и вскоре достиг ее устья. Здесь встречались крупные нымыланские селения, а несколько дальше жили олюторы, которые еще никогда не видели русских. Далее отряд Атласова пошел вдоль берега Пенжинского залива по дороге, проложенной уже Морозко. Вначале казаки двигались вдоль западного побережья полуострова, затем часть их перебралась на восточное и вышла на реку Камчатку.
Дойдя до реки Голыгиной, Атласов внимательно осмотрел морской горизонт к югу от Камчатки и заметил, что «за перелевами как будто острова есть». Он видел, по всей вероятности, остров Алаид, один из величественных вулканов в гряде Курильских островов.
С трудом преодолевая многочисленные реки, болота и лесистые горы, отряд Атласова прошел затем на реку Камчатку. Здесь, в долине реки, были селения, жители которых находились на чрезвычайно низком культурном уровне. Атласов о них рассказывал: «А юрты у них зимние - земляные, а летние на столбах, вышиною от земли сажени по три, намощено досками и покрыто еловым корьем, а ходят в те юрты по лестницам». На реке Камчатке Атласов заложил острог, назвав его Верхне-Камчатским. Здесь он оставил 15 служилых людей, которые, прожив в остроге около трех лет и не получая из Анадырска никакой помощи, отправились на север, но по дороге в бою с нымыланами все полегли на поле брани.
Вернувшись в Анадырь, Атласов вскоре отправился в Якутск, куда прибыл летом 1700 г., доложив воеводе о приведении новой земли Камчатки «под высокую государеву руку». Воевода направил Атласова, вместе с привезенными им дорогими камчатскими и чукотскими мехами, в Москву. Здесь, в Сибирском приказе, значение камчатского похода было оценено: Атласова пожаловали званием казачьего сотника и щедро наградили.
В Сибирском приказе записали красочные и достоверные рассказы Атласова о природе и богатствах новых земель. Так как Атласов был очень наблюдательным человеком, эти его «скаски» имеют не только исторический интерес, но и являются яркими, не лишенными художественности географическими описаниями. Вот как, например, он описывает некоторые особенности природы Камчатки: «А от устья идти вверх по Камчатке реке неделю есть гора - подобна хлебному скирду, велика гораздо и высока, а другая близ ее ж - подобна сенному стогу и высока гораздо: из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево. А сказывают камчадалы: буде человек взойдет до половины той горы, и там слышит великий шум и гром, что человеку терпеть невозможно: ...А зима в Камчатской земле тепла против московского, а снеги бывают небольшие, а в Курильских иноземцах снег бывает меньше... А солнце на Камчатке бывает в день долго, против Якуцкого блиско вдвое...
А в Камчатской и в Курильской земле ягоды - брусница, черемха, жимолость - величиною меньши изюму и сладка против изюму... Да ягоды ж растут на траве от земли в четверть, а величиною та ягода немного меньше курячья яйца, видом со зрелая зелена, а вкусом что малина, а семена в ней маленькие что в малине... А на деревьях никакова овоща не видал...
А деревья ростут кедры малые, величиною против мозжевельнику, а орехи на них есть. А березнику, лиственничнику, ельнику на Камчатской стороне много, а на Пенжинской стороне по рекам березняк да осинник...
Коряки пустобородые, лицом русоковаты, ростом средние, а веры никакой нет, а есть у них их же братья шеманы - выше манят, о чем им надобно, бьют в бубен и кричат...
А в Камчадальской и Курильской земле хлеб пахать мочно, потому что места теплые и земли черные и мягкие, только скота нет, и пахать не на чем, а иноземцы ничего сеять не знают.
А руды серебряные и иные какие есть ли, того не ведает, и руд никаких не знает...»
Снова Атласов появился на Камчатке только в 1707 г., когда она была уже прочно закреплена за Россией. Его назначили камчатским приказчиком.
Долгое время Атласов считался «первооткрывателем Камчатки». Лишь недавно было установлено, что коч Федота Попова, одного из спутников Дежнева в его плавании вокруг северо-восточной оконечности Азии, был в 1648 г. у восточного берега Камчатки и что Попов зимовал здесь. Кроме того, установлено, что позднее Попова, но до Атласова на Камчатке побывали анадырские казаки, в том числе и упомянутый Лука Морозко.
Это не умаляет заслуг Атласова, который открыл Камчатку в полной мере, закрепив ее за Россией и сообщив о своем открытии в Москву. Кстати, Атласов был первым, сообщившим о существовании и северных Курильских островов.
Заслуги Атласова заключаются не только в присоединении новых камчатских земель к России, но также и в том, что он был первым исследователем природы этого своеобразного и богатого края. По словам Л. С. Берга, «ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII века, не исключая и самого Беринга, не дает таких содержательных отчетов, какими являются «скаски» Владимира Атласова».
Источник---
Отечественные физико-географы и путешественники. [Очерки]. Под ред. Н. Н. Баранского [и др.] М., Учпедгиз, 1959.
Русские первопроходцы на Камчатке
Сторона ль моя, сторонушка,
Сторона незнакомая!
Что не сам ли я на тебя зашел,
Что не добрый ли да меня конь завез:
Завезла меня, доброго молодца,
Прытость, бодрость молодецкая.
(Старинная казачья песня)
Когда русские люди добрались до Камчатки? Точно этого до сих пор никто не знает. Но абсолютно ясно, что произошло это в середине XVII в. Ранее мы уже рассказывали об экспедиции Попова—Дежнева в 1648 г., когда впервые русские кочи прошли из Ледовитого моря в Восточный океан. Из семи кочей, вышедших из устья Колымы на восток, пять погибли в пути. Шестой коч Дежнева выбросило на побережье значительно южнее устья Анадыря. А вот судьба седьмого коча, на котором находился Федор Попов с женой-якуткой и подобранный с погибшего в проливе между Азией и Америкой коча казак Герасим Анкидинов, точно неизвестна.
Самое раннее свидетельство о судьбе Федора Алексеева Попова и его спутников находим в отписке С. И. Дежнева воеводе Ивану Акинфову, датированной 1655 г.: «А в прошлом 162 году (1654 г. — М.Ц.) ходил я, Семейка, возле моря в поход. И отгромил… у коряков якутскую бабу Федота Алексеева. И та баба сказывала, что-де Федот и служилый человек Герасим (Анкидинов. — М.Ц.) померли цингою, а иные товарищи побиты, и остались невеликие люди, и побежали с одною душою (то есть налегке, без припасов и снаряжения. — М.Ц.), не знаю-де куда
» (18, с. 296).
Авачинская сопка на Камчатке
Отсюда следует, что Попов и Анкидинов погибли, вероятнее всего, на берегу, куда они высадились либо куда выбросило коч. Скорее всего, это было где-то значительно южнее устья р. Анадырь, на Олюторском берегу или уже на северовосточном побережье Камчатки, так как захватить в плен жену-якутку коряки могли только в этих районах побережья.
Академик Г.Ф. Миллер, который первым из историков тщательно изучил документы Якутского воеводского архива и нашел там подлинные отписки и челобитные Семена Дежнева, по которым восстановил в возможной мере историю этого знаменательного плавания, в 1737 г. написал «Известия о Северном морском ходе из устья Лены реки ради обретания восточных стран». В этом сочинении о судьбе Федора Алексеева Попова сказано следующее: «Между тем построенные (Дежневым в основанном им Анадырском зимовье. — М.Ц.) кочи были к тому годны, что лежащие около устья Анадыря реки проведать можно было, при котором случае Дешнев в 1654-м году наехал на имеющиеся у моря коряцкие жилища, ис которых все мужики с лутчими своими женами увидя русских людей убежали; а протчих баб и ребят оставили; Дешнев нашол между сими якуцкую бабу, которая прежде того жила у вышеобъявленного Федота Алексеева; и та баба сказала, что Федотово судно разбило близь того места, а сам Федот поживши там несколько времени цынгою умер, а товарыши ево иные от коряков убиты, а иные в лодках неведомо куды убежали. Сюды приличествует носящейся между жительми на Камчатке слух, который от всякого, кто там бывал подтверждается, а именно сказывают, что за много де лет до приезду Володимера Отласова на Камчатку, жил там некто Федотов сын на реке Камчатке на устье речки, которая и ныне по нем Федотовкою называется, и прижил де с камчадалкою детей, которые де потом у Пенжинской губы, куды они с Камчатки реки перешли, от коряков побиты. Оной Федотов сын по всему виду был сын вышепомянутого Федота Алексеева, который по смерти отца своего, как товарыщи его от коряков побиты, убежал в лодке подле берегу и поселился на реке Камчатке; и еще в 1728-м году в бытность господина капитана командора Беринга на Камчатке видны были признаки двух зимовей, в которых оной Федотов сын с своими товарищами жил» (41, с.260).
коряки
Сведения о Федоре Попове привел и известный исследователь Камчатки, также работавший в составе академического отряда экспедиции Беринга, Степан Петрович Крашенинников (1711-1755).
Степан Петрович Крашешинников
Он путешествовал по Камчатке в 1737-1741 гг. и в своем труде «Описание Земли Камчатки» отметил: «Но кто первый из русских людей был на Камчатке, о том я не имею достоверных сведений и лишь знаю, что молва приписывает это торговому человеку Федору Алексееву, по имени которого впадающая в р. Камчатка речка Никуля называется Федотовщиной. Рассказывают, будто бы Алексеев, отправившись на семи кочах по Ледовитому океану из устья р. Ковыми (Колымы. — М.Ц.), во время бури был заброшен со своим кочем на Камчатку, где перезимовав, на другое лето обогнул Курильскую Лопатку (самый южный мыс полуострова — мыс Лопатка. — М.Ц.) и дошел морем до Тигеля (р. Тигиль, устье которой расположено у 58° с. ш. Вероятнее всего, он мог добраться до устья р. Тигиль с восточного побережья полуострова по суше. — М.Ц.), где тамошними коряками был убит зимой (видимо, зимой 1649-1650 гг. — М.Ц.) со всеми товарищами. При этом рассказывают, что к убийству они сами дали повод, когда один из них другого зарезал, ибо коряки, считавшие людей, владеющих огнестрельным оружием, бессмертными, видя, что они умирать могут, не захотели жить со страшными соседями и всех их (видимо, 17 человек. — М.Ц.) перебили» (35, с.740, 749).
корякские воины
По мнению Крашенинникова, именно Ф. А. Попов первым из русских зимовал на земле Камчатки, первым побывал на ее восточном и западном побережье. Крашенинников, ссылаясь на приведенное выше сообщение Дежнева, предполагает, что Ф. А. Попов с товарищами погиб все же не на р. Тигиль, а на побережье между Анадырским и Олюторским заливами, пытаясь пройти к устью р. Анадырь.
Определенным подтверждением пребывания Попова с товарищами или других русских первопроходцев на Камчатке является то, что за четверть века до Крашенинникова об остатках двух зимовий на р. Федотовщине, поставленных русскими казаками или промышленниками, сообщил в 1726 г. первый русский исследователь Северных Курильских островов, бывавший на р. Камчатке с 1703 по 1720 г. есаул Иван Козыревский: «В прошлых годех из Якуцка города на кочах были на Камчатке люди. А которых у них в аманатах сидели, те камчадалы сказывали. А в наши годы с оных стариков ясак брали. Два коча сказывали. И зимовья знать и поныне» (18, с. 295; 33, с.35).
Из приведенных разновременных (XVII-XVIII вв.) и довольно отличных по смыслу показаний можно все же с большой долей вероятности утверждать, что появились русские первопроходцы на Камчатке в середине XVII в. Возможно, это был не Федот Алексеев Попов с товарищами, не его сын, а другие казаки и промышленники. По этому поводу однозначного мнения у современных историков нет. Но то, что первые русские появились на полуострове Камчатка уже не позднее начала 50-х гг. XVII в., считается несомненным фактом.
Вопрос о первых русских на Камчатке детально исследовал историк Б. П. Полевой. В 1961 г. ему удалось обнаружить челобитную казачьего десятника И. М. Рубца, в которой он упомянул о своем походе «вверх реки Камчатки». Позже изучение архивных документов позволило Б. П. Полевому утверждать, «что Рубец и его спутники смогли провести свою зимовку 1662-1663 гг. в верховьях р. Камчатки» (33, с.35). Он относит к Рубцу и его товарищам и сообщение И. Козыревского, которое упомянуто выше.
Камчадалы
В атласе тобольского картографа С. У. Ремезова, работу над которым он закончил в начале 1701 г., на «Чертеже земли Якутцкого города» был изображен и полуостров Камчатка, на северо-западном берегу которого у устья р. Воемля (от корякского названия «Уэмлян» — «ломаная»), то есть у современной р. Лесной было изображено зимовье и рядом дана надпись: «Р. Воемля. Тут Федотовское зимовье бывало». По сообщению Б. П. Полевого, лишь в середине ХХ в. удалось выяснить, что «Федотов сын» — это беглый колымский казак Леонтий Федотов сын, который бежал на р. Блудную (теперь р. Омолон), откуда перешел на р. Пенжину, где в начале 60-х гг. ХVІІ в. вместе с промышленником Сероглазом (Шароглазом) некоторое время держал под своим контролем низовье реки. Позже он ушел на западный берег Камчатки, где и поселился на р. Воемле. Там он контролировал переход через самую узкую часть Северной Камчатки с р. Лесной (р. Воемли) на р. Карагу. Правда, данных о пребывании Леонтия «Федотова сына» на р. Камчатке Б. П. Полевой не приводит. Возможно, у И. Козыревского сведения об обоих «Федотовых сыновьях» и слились вместе. Тем более что по документам в отряде Рубца сбором ясака ведал целовальник Федор Лаптев.
Подтверждаются сведения С. П. Крашенникова о пребывании на Камчатке участника похода Дежнева «Фомы Кочевщика». Оказалось, что в походе Рубца «вверх реки Камчатки» участвовал Фома Семенов Пермяк, по кличке «Медведь» или «Старик». Он приплыл с Дежневым на Анадырь в 1648 г., потом неоднократно ходил по Анадырю, с 1652 г. занимался добычей моржовой кости на открытой Дежневым Анадырской корге. А оттуда осенью 1662 г. он пошел с Рубцом на р. Камчатку.
Нашел подтверждение и рассказ Крашенинникова о распрях среди русских казаков из-за женщин в районе верховьев Камчатки. Позже анадырские казаки упрекали Ивана Рубца в том, что он во время дальнего похода «с двумя бабами… всегда был… в беззаконстве и в потехе и с служилыми и торговыми и с охочьими и с промышленными людьми не в совете о бабах» (33, с.37).
Сведения Миллера, Крашенинникова, Козыревского о пребывании первых русских на Камчатке могли относиться и к другим казакам и промышленникам. Б. П. Полевой писал, что известие о лежбищах моржей на побережье южной части Берингова моря было получено впервые от казаков группы Федора Алексеева Чюкичева — Ивана Иванова Камчатого, ходившей на Камчатку из зимовья в верховьях Гижиги через северный перешеек с р. Лесной на р. Карагу «на другую сторону» (33, с. 38). В 1661 г. вся группа погибла на р. Омолон при возвращении на Колыму. Их убийцы — юкагиры бежали на юг.
воины юкагиры
Отсюда, возможно, исходят рассказы об убийстве русских, возвращавшихся с Камчатки, о которых упоминает Крашенинников.
Полуостров Камчатка получил свое название от р. Камчатки, пересекающей его с юго-запада на северо-восток. А название реки, по авторитетному мнению историка Б. П. Полевого, с которым соглашается большинство ученых, связано с именем енисейского казака Ивана Иванова Камчатого, который упоминулся ранее.
река Камчатка
В 1658 и 1659 гг. Камчатый дважды из зимовья на р. Гижиге проследовал на юг для разведывания новых земель. По Б. П. Полевому, он, вероятно, прошел западным берегом Камчатки до р. Лесной, впадающей в залив Шелихова у 59° 30 с.ш. и по р. Караге достиг Карагинского залива. Там же были собраны сведения о наличии большой реки где-то на юге.
В следущем году из Гижигинского зимовья вышел отряд из 12 человек во главе с казаком Федором Алексеевым Чюкичевым. В составе отряда был и И. И. Камчатый. Отряд перешел на Пенжину и проследовал на юг, на реку, впоследствии названную Камчаткой. Возвратились казаки на Гижигу только в 1661 г.
Любопытно, что по прозвищу Ивана Камчатого получили одинаковое название «Камчатка» две реки: первая — в середине 1650-х гг. в системе р. Индигирки — один из притоков Падерихи (теперь р. Бодяриха), вторая — в самом конце 1650-х гг. — крупнейшая река совсем еще малоизвестного в то время полуострова. А сам этот полуостров стали именовать Камчаткой уже в 90-х г. ХVІІ в. (33, с.38).
корякский шаман
На «Чертеже Сибирская земля», составленном по указу царя Алексея Михайловича в 1667 г. под руководством стольника и тобольского воеводы Петра Ивановича Годунова, была впервые показана р. Камчатка. На чертеже река впадала в море на востоке Сибири между Леной и Амуром и путь к ней от Лены морем был свободен. Правда, на чертеже не было даже намека на Камчатский полуостров.
В Тобольске в 1672 г. был составлен новый, несколько более подробный «Чертеж Сибирские Земли». К нему был приложен «Список с чертежа», который содержал указание на Чукотку, и в нем впервые упоминаются реки Анадырь и Камчатка: «… а против устья Камчатки реки вышол из моря столп каменной, высок без меры, а на нем никто не бывал» (28, с.27), то есть не только указано название реки, но и даны некоторые сведения о рельефе в районе устья.
В 1663-1665 гг. упоминавшийся ранее казак И.М. Рубец служил приказчиком в Анадырском остроге. Историки И. П. Магидович и В. И. Магидович считают, что именно по его данным течение р. Камчатки, в верховьях которой он зимовал в 1662-1663 гг., на общем чертеже Сибири, составленном в 1684 г., указано довольно реалистично.
Сведения о р. Камчатке и внутренних районах Камчатки были известны в Якутске задолго до походов якутского казака Владимира Васильевича Атласова, этого, по словам Александра Сергеевича Пушкина, «камчатского Ермака» , который в 1697-1699 гг. фактически присоединил полуостров к Российскому государству. Об этом свидетельствуют документы Якутской приказной избы за 1685-1686 гг.
В них сообщается, что в эти годы был открыт заговор казаков и служилых людей Якутского острога. Заговорщикам ставилось в вину то, что они хотели «побить до смерти» стольника и воеводу Петра Петровича Зиновьева и градских жителей, «животы их пограбить», а также «пограбить» торговых и промышленных людей на гостином дворе.
Кроме того, заговорщиков обвиняли в том, что они хотели захватить в Якутском остроге пороховую и свинцовую казну и бежать за «Нос», на реки Анадырь и Камчатку. Значит, казаки-заговорщики в Якутске уже знали о Камчатке и собирались бежать на полуостров, по-видимому, морским путем, о чем свидетельствуют планы «бежать за нос», то есть за полуостров Чукотка или восточный мыс Чукотки — мыс Дежнева, а не «за Камень», то есть за хребет — водораздел между реками, впадающими в Северный Ледовитый океан, и реками, текущими в дальневосточные моря (29, с.66).
В начале 90-х гг. XVII в. начались походы казаков из Анадырского острога на юг для проведывания «новых землиц» на Камчатском полуострове.
Анадырский острог
В 1691 г. оттуда отправился на юг отряд из 57 человек во главе с якутским казаком Лукой Семеновым Старицыным, по прозвищу Морозко, и казаком Иваном Васильевым Голыгиным. Отряд прошел по северо-западному, а может быть и по северо-восточному побережьям Камчатки и к весне 1692 г. возвратился в Анадырский острог.
В 1693-1694 гг. Морозко и Голыгин с 20-ю казаками вновь направились на юг и, «не дойдя до Камчатки-реки один день», повернули на север. На р. Опуке (Апуке), которая берет начало на Олюторском хребте и впадает в Олюторский залив, в местах обитания «оленных» коряков они построили первое в этой части полуострова русское зимовье, оставив в нем для охраны взятых у местных коряков аманатов-заложников двух казаков и толмача Никиту Ворыпаева (10, с.186).
С их слов не позднее 1696 г. была составлена «скаска», в которой дано первое, дошедшее до наших дней сообщение о камчадалах (ительменах): «Железо у них не родится, и руды плавить не умеют. А остроги имеют пространны. А жилища… имеют в тех острогах — зимою в земли, а летом… над теми же зимними юртами наверху на столбах, подобно лабазам… А промежду острогами… ходу дни по два и по три и по пяти и шести дней… Иноземцы оленные (коряки. — М.Ц.) называются, у коих олени есть. А у которых оленей нет, и те называются иноземцы сидячи… Оленные же честнейши почитаются» (40, с.73).
В августе 1695 г. из Якутска был послан в Анадырский острог с сотней казаков новый приказчик (начальник острога) пятидесятник Владимир Васильевич Атласов. В следующем году он направил на юг к приморским корякам отряд из 16 человек под командой Луки Морозко, который проник на полуостров Камчатка до р. Тигиль, где встретил первый поселок камчадалов. Именно там Морозко увидел неведомые японские письмена (видимо, попали туда с прибитого штормом к камчатским берегам японского судна), собрал сведения о Камчатском полуострове, протянувшемся далеко на юг, и о гряде островов южнее полуострова, то есть о Курильских островах.
В начале зимы 1697 г. в зимний поход против камчадалов направился на оленях отряд из 120 человек, во главе которого стал сам В. В. Атласов. Отряд состоял наполовину из русских, служилых и промышленных людей, наполовину из ясачных юкагиров и прибыл на Пенжину через 2,5 недели. Там казаки собрали с пеших (то есть оседлых, не имеющих оленей коряков, которых было свыше трехсот душ, ясак красными лисицами. Атласов прошел по восточному берегу Пенжинской губы до 60° с.ш., а затем повернул на восток и через горы добрался до устья р. Олюторы, впадающей в Олюторский залив Берингова моря. Там были объясачены коряки-олюторцы, никогда ранее не видавшие русских. Xотя неподалеку в горах водились белые соболи (так названы потому, что их мех не так темен, как у сибирских), но олюторцы их не промышляли «потому что в соболях, — по словам Атласова, — они ничего не знают».
Затем Атласов послал половину отряда на юг вдоль восточного побережья полуострова. Д. и. н. М. И. Белов заметил, что по неточному сообщению С. П. Крашенинникова этой партией командовал Лука Морозко. Но последний в это время был в Анадырском остроге, где после ухода Атласова в поход оставался за него приказчиком острога. В походе Атласова могли принять участие оставленные на Камчатке Морозкой казаки и толмач Никита Ворыпаев, а не он сам (10, с.186, 187).
Сам Атласов с основным отрядом возвратился к побережью Охотского моря и направился вдоль западного побережья Камчатки. Но в это время часть юкагиров отряда восстала: «На Палане реке великому государю изменили, и за ним Володимером (Атласовым. — М.Ц.) пришли и обошли со всех сторон, и почали из луков стрелять и 3 человек казаков убили, и его Володимера во шти (шести. — М.Ц.) местех ранили, и служилых и промышленных людей переранили». Атласов с казаками, выбрав удобное место сел в «осад». Он послал верного юкагира известить посланный на юг отряд о случившемся. «И те служилые люди к нам пришли и из осады выручили»— сообщал он впоследствии (32, с.41).
Далее он прошел вверх по р. Тигиль до Серединного хребта, перевалил его, выйдя в июне-июле 1697 г. к устью р. Канучи (Чаныч), впадающей в р. Камчатки. Там был водружен крест с надписью: «В 205 году (1697 г. — М.Ц.) июля 18 дня поставил сей крест пятидесятник Володимер Атласов с товарыщи», сохранившийся до прихода в эти места через 40 лет С. П. Крашенинникова (42, с.41).Оставив здесь своих оленей, Атласов со служилыми людьми и с ясачными юкагирами и камчадалами «сели в струги и поплыли по Камчатке реке на низ».
Присоединение к отряду Атласова части камчадалов объяснялось борьбой между различными туземными родами и группами. Объясаченные камчадалы с верховьев р. Камчатки просили Атласова помочь им против их же сородичей с низовьев реки, которые нападали на них и грабили их селения.
Отряд Атласова плыл «три дни», объясачивая местных камчадалов и «громя» непокорившихся. Атласов послал разведчика к устью р. Камчатки и убедился в том, что долина реки была сравнительно густо заселена — на участке длиною около 150 км было до 160 камчадальских острогов, в каждом из которых проживало до 200 человек.
Затем отряд Атласова возвратился вверх по р. Камчатке. Перевалив через Серединный хребет и обнаружив, что коряки угнали оставленных Атласовым оленей, казаки пустились в погоню. Отбить оленей удалось после жестокого боя уже на побережье Охотского моря, во время которого пало около 150 коряков.
Атласов вновь спустился по побережью Охотского моря к югу, шел шесть недель вдоль западного берега Камчатки, собирая ясак со встречавшихся по пути камчадалов. Он достиг р. Ичи и продвинулся еще далее к югу. Ученые полагают, что Атласов доходил до р. Нынгучу, переименованной в р. Голыгину, по имени потерявшегося там казака (устье р. Голыгиной рядом с устьем р. Опалы) или даже несколько южнее. До южной оконечности Камчатки оставалось всего около 100 км.
На Опале жили камчадалы, а на р. Голыгиной русские встретили уже первых «курильских мужиков — шесть острогов, а людей в них многое число». Курилы, жившие на юге Камчатки, это айны — обитатели Курильских островов, смешавшиеся с камчадалами. Так что именно р. Голыгину имел в виду сам Атласов, сообщая, что «против первой Курильской реки на море видел как бы остров есть» (42, с.69).
Несомненно, что с р. Голыгиной, под 52°10 с. ш. Атласов мог видеть самый северный остров Курильской гряды— Алаид (теперь о. Атласова), на котором расположен вулкан того же имени, самый высокий на Курильских островах (2330 м) (43, с.133).
остров Атласова
Вернувшись оттуда на р. Ичу и поставив там зимовье, Атласов отправил на р. Камчатку отряд из 15 служилых людей и 13 юкагиров во главе с казаком Потапом Сердюковым.
зимовье
Сердюков с казаками провели в заложенном Атласовым Верхнекамчатском остроге в верховьях р. Камчатки три года.
Верхнекамчатский острог
Оставшиеся с Атласовым «подали ему за своими руками челобитную, чтоб им с той Игиреки итти в Анадырский острог, потому что у них пороху и свинцу нет, служить не с чем» (42, с.41). 2июля 1699 г. отряд Атласова в составе 15 казаков и 4 юкагиров возвратился на Анадырь, доставив туда ясачную казну: 330 соболей, 191 красную лисицу, 10 лисиц сиводущатых (нечто среднее между красной и чернобурой), парку (одежду) соболью. В числе собранных мехов было и 10 шкур морских бобров (каланов) и 7 лоскутов бобровых, до того не известных русским.
В Анадырский острог Атласов привез камчадальского «князца» и повез его в Москву, но в Кайгородском уезде на р. Каме «иноземец» умер от оспы.
Поздней весной 1700 г. Атласов добрался с собранным ясаком до Якутска. По снятии с него допросов «скасок» Атласов выехал в Москву. По пути в Тобольске со «скасками» Атласова познакомился известный сибирский картограф сын боярский Семен Ульянович Ремезов. Историки считают, что картограф встречался с Атласовым и с его помощью составил один из первых детальных чертежей полуострова Камчатка.
В феврале 1701 г. в Москве Атласов представил в Сибирский приказ свои «скаски», которые содержали первые сведения о рельефе и климате Камчатки, о ее флоре и фауне, о морях, омывающих полуостров, и их ледовом режиме, и, естественно, массу сведений о коренных жителях полуострова.
Интересно, что именно Атласов сообщил и некоторые сведения о Курильских островах и Японии, собранные им у жителей южной части полуострова — курильчан.
Атласов описал местных жителей, с которыми встретился во время похода по полуострову: «А на Пенжине живут коряки пустобородые, лицом русаковаты, ростом средние, говорят своим особым языком, а веры никакой нет, а есть у них их же братья-шеманы: вышеманят о чем им надобно, бьют в бубны и кричат. А одежду и обувь носят оленью, а подошвы нерпичьи. А едят рыбу и всякого зверя и нерпу. А юрты у них оленьи и ровдушные (замшевые, выделываемые из оленьих шкур. — М.Ц.).
коряки
А за теми коряками живут иноземцы люторцы (олюторцы. — М.Ц.), а язык и во всем подобие коряцкое, а юрты у них земляные подобные остяцким юртам. А за теми люторцы живут по рекам камчадалы возрастом (ростом. — М.Ц.) невелики с бородами средними, лицом походят на зырян (коми. — М.Ц.). Одежду носят соболью и лисью и оленью, а пушат то платье собаками. А юрты у них зимние земляные, а летние на столбах, вышиною от земли сажени по три (примерно 5-6 м. — М.Ц.), намощено досками и покрыто еловым корьем, а ходят в те юрты по лестницам. И юрты от юрт поблиску, а в одном месте юрт ста по 2, и по 3, и по 4.
А питаются рыбою и зверем, а едят рыбу сырую, мерзлую, а в зиму рыбу запасают сырую: кладут в ямы и засыпают землею, а та рыба изноет, и тое рыбу, вынимая, кладут в колоды и воду нагревают и ту рыбу с тою водою размешивают и пьют, а от тое рыбы исходит смрадный дух, что русскому человеку по нужде терпеть мочно.
А посуду деревянную и глиненые горшки делают те камчадальцы сами, а иная посуда у них есть левкашенная и олифляная, а сказывают оне, что идет к ним с острова, а под каким государством тот остров того не ведают» (42, с.42, 43). Академик Л. С. Берг полагал, что речь шла, «очевидно, о японской лаковой посуде, которая из Японии попадала сначала к дальним курильцам, потом к ближним, а эти привозили ее в южную Камчатку» (43, с.66, 67).
Атласов сообщил о наличии у камчадал больших байдар длиною до 6 сажен (около 13 м), шириною 1,5 сажени (3,2 м), вмещавших по 20-40 человек.
Отметил он особенности родового строя у них, специфику хозяйственной деятельности: «Державство великого над собою не имеют, только кто у них в котором роду богатее, того больше и почитают. И род на род войною ходят и дерутся». «А в бою временем бывают смелы, а в иное время плохи и торопливы». Оборонялись они в острожках, бросая из них во врагов камни из пращ и руками. Острожками казаки называли камчадальские «юрты», то есть землянки, укрепленные земляным валом и частоколом.
Такие укрепления камчадалы стали сооружать только после появления на полуострове казаков и промышленников.
Атласов рассказал, как казаки беспощадно расправлялись с непокорными «иноземцами»: «И к тем острожкам руские люди приступают из-за щитов и острог зажигают, и станут против ворот, где им (иноземцам. — М.Ц.) бегать, и в тех воротах многих из иноземцев-противников побивают. А те острожки сделаны земляные, и к тем руские люди приступают и разрывают землю копьем, а иноземцам на острог взойти из пищалей не допустят» (43, с.68).
Рассказывая о боевых возможностях местных жителей, Атласов отметил: «… огненного ружья гораздо боятся и называют русских людей огненными людьми… и против огненного ружья стоять не могут, бегут назад. И на бои выходят зимою камчадальцы на лыжах, а коряки оленные на нартах: один правит, а другой из лука стреляет.
А летом на бои выходят пешком, наги, а иные и в одежде» (42, сс. 44, 45). «А ружья у них — луки усовые китовые, стрелы каменные и костяные, а железа у них не родится» (40, с.74).
Об особенностях семейного уклада у камчадалов он сообщает: «а жен имеют всяк по своей мочи — по одной, и по 2, и по 3, и по 4». «А веры никакой нет, только одне шаманы, а у тех шаманов различье с иными иноземцы: носят волосы долги». Переводчиками у Атласова были коряки, жившие у казаков некоторое время и освоившие азы русского языка. «А скота никакова у них (камчадалов. — М.Ц.) нет, только одни собаки, величиною против здешних (то есть одинаковы со здешними в Якутске. — М.Ц.), только мохнаты гораздо, шерсть на них длиною в четверть аршина (18 см. — М.Ц.)». «А соболей промышляют кулемами (особыми ловушками. — М.Ц.) у рек, где рыбы бывает много, а иных соболей на деревье стреляют» (42, с.43).
Атласов оценивал возможность распространения хлебопашества в Камчатской земле и перспективы торгового обмена с камчадалами: «А в Камчадальской и в Курильской земле хлеб пахать мочно, потому что места теплые и земли черные и мягкие, только скота нет и пахать не на чем, а иноземцы ничего сеять не знают» (43, с.76). «А товары к ним надобны: адекуй лазоревый (голубой бисер. — М.Ц.), ножи». А в другом месте «скаски» прибавляет: «… железо, ножи и топоры и пальмы (широкие железные ножи. — М.Ц.), потому что у них железо не родится. А у них против того брать соболи, лисицы, бобры большие (видимо, морские бобры. — М.Ц.), выдры».
Значительное внимание в своем отчете Атласов уделил природе Камчатки, ее вулканам, флоре, фауне, климату. О последнем он сообщил: «А зима в Камчатской земле тепла против московского, а снеги бывают небольшие, а в Курильских иноземцах (то есть на юге полуострова. — М.Ц.) снег бывает меньши. А солнце на Камчатке зимою бывает в день долго против Якуцкого блиско вдвое. А летом в Курилах солнце ходит прямо против человеческой головы и тени против солнца от человека не бывает» (43, с.70, 71). Последнее утверждение Атласова вообще-то неверно, потому что даже на самом юге Камчатки солнце никогда не поднимается выше 62,5° над горизонтом.
Именно Атласов сообщил впервые о двух крупнейших вулканах Камчатки — Ключевской сопке и Толбачике и вообще о камчатских вулканах: «А от устья итти вверх по Камчатке реке неделю есть гора, подобна хлебному скирду, велика и гораздо высока, а другая близ ее ж подобна сенному стогу и высока гораздо, из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево. А сказывают камчадалы, буде человек взойдет до половины тое горы, и там слышат великий шум и гром, что человеку терпеть невозможно. А выше половины той горы которые люди всходили, назад не вышли, а что там людям учинилось — не ведают» (42, с.47).
«А из под тех гор вышла река ключевая, в ней вода зелена, а в той воде, как бросят копейку, видеть в глубину сажени на три».
Уделил Атласов внимание и описанию ледового режима у побережья и в реках полуострова: «А на море около люторов (то есть олюторов. — М.Ц.) зимою лед ходит, а все море не мерзнет. А против Камчатки (реки. — М.Ц.) на море лед бывает ли, не ведает. А летом на том море льду ничего не бывает». «А по другую сторону той Камчадальской земли на море зимою льду не бывает, только от Пенжины реки до Кыгылу
(Тягиля. — М.Ц.) на берегах лед бывает небольшой, а от Кыгылу вдаль ничего льду не бывает. А от Кыгыла реки до устья ходу бывает скорым ходом пешком до Камчатки реки, через камень то есть через горы. — М.Ц.), в 3-й и в 4-й день. А Камчаткою на низ плыть в лотке до моря 4 дни. А подле моря медведей и волков много». «А руды серебреные и иные какие есть ли, того не ведает и руд никаких не знает» (43, с.71, 72).
Описывая леса на Камчатке, Атласов отмечал: «А деревья ростут — кедры малые, величиною против мозжевельнику, а орехи на них есть. А березнику, лиственичнику, ельнику на Камчадальской стороне много, а на Пенжинской стороне по рекам березник да осинник». Перечислил он и встречающиеся там ягоды: «А в Камчатской и в Курильской земле ягоды — брусница, черемха, жимолость — величиною меньши изюму и сладка против изюму» (43, с.72, 74).
Поражает его наблюдательность и дотошность при описании неизвестных ранее русским ягод, трав, кустарников, зверей. Например: «А есть трава, иноземцы называют агататка, вышиною ростет в колено, прутиком, и иноземцы тое траву рвут и кожицу счищают, а середину переплетают таловыми лыками и сушат на солнце, и как высохнет, будет бела и тое траву едят, вкусом сладка, а как тое траву изомнет, и станет бела и сладка, что сахар» (43, с.73). Из травы агататка — «сладкой травы» местные жители добывали сахар, а казаки приспособились впоследствии гнать из нее вино.
Особо отметил Атласов наличие у берегов Камчатки важных для промысла морских зверей и красной рыбы: «А в море бывают киты великие, нерпа, каланы, и те каланы выходят на берег по большой воде, а как вода убудет, и каланы остаются на земле и их копьями колют и по носу палками бьют, а бежать те каланы и не могут, потому что ноги у них самые малые, а берега дресвяные, крепкие (из мелких камней с острыми краями. — М.Ц.)» (43, с.76).
каланы
Особо отметил он ход на нерест рыб из породы лососевых: «А рыба в тех реках в Камчатской земле морская, породою особая, походит она на семгу, и летом красна, а величиною больши семги, а иноземцы (камчадалы. — М.Ц.) ее называют овечиною (чавыча, у камчадалов човуича, самая лучшая и самая крупная из камчатских проходных, то есть из входящих из моря в реки для икрометания рыб. — М.Ц.). И иных рыб много — 7 родов розных, а на русские рыбы не походят. И идет той рыбы на море по тем рекам гораздо много и назад та рыбы в море не возвращается, а помирает в тех реках и в заводях. И для той рыбы держится по тем рекам зверь — соболи, лисицы, выдры» (43, с.74).
Отметил Атласов наличие на Камчатке, особенно в южной части полуострова, множества птиц. В его «скасках» говорится и о сезонных перелетах камчатских пернатых: «А в Курильской земле (на юге полуострова Камчатка. — М.Ц.) зимою у моря птиц-уток и чаек много, а по ржавцам (болотам. — М.Ц.) лебедей многож, потому что те ржавцы зимою не мерзнут. А летом те птицы отлетают, а остаетца их малое число, потому что летом от солнца бывает гораздо тепло, и дожди и громы большие и молния бывает почасту. И чает он, что та земля гораздо подалась на полдень (на юг. — М.Ц.)» (43, с. 75). Атласов так точно описал флору и фауну Камчатки, что впоследствии ученые легко установили точные научные наименования всех отмеченных им видов животных и растений.
В завершение приведем меткую и емкую, на наш взгляд, характеристику «камчатского Ермака», которую ему дал академик Л. С. Берг: «Атласов представляет собой личность совершенно исключительную. Человек малообразованный, он вместе с тем обладал недюжинным умом и большой наблюдательностью, и показания его, как увидим далее, заключают массу ценнейших этнографических и вообще географических данных. Ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII в., не исключая и самого Беринга, не дает таких содержательных отчетов. А о моральном облике Атласова можно судить по следующему. Пожалованный после покорения Камчатки (1697-1699) в награду казачьим головой и посланный снова на Камчатку для довершения своего предприятия, он на пути из Москвы в Камчатку решился на крайне предерзостное дело: будучи в августе 1701 г. на реке Верхней Тунгуске, он разграбил следовавшие на судах купеческие товары. За это, несмотря на заслуги, был посажен, после пытки, в тюрьму, где просидел до 1707 года, когда был прощен и снова отправлен приказчиком на Камчатку.В результате бунтов, интриг и «разборок» к осени 1710 года на Камчатке сложилась очень непростая обстановка. Здесь, на мало освоенной территории, в окружении мирных и немирных местных племён и преступных группировок из казаков и «лихих людей», оказалось сразу три приказчика: Владимир Атласов, формально ещё не отрешённый от должности, Пётр Чириков и вновь назначенный Осип Липин . В январе 1711 года казаки подняли бунт, Липина убили, а Чирикова, связав, бросили в прорубь. Затем бунтовщики бросились в Нижнекамчатск, чтобы убить Атласова. Как писал об этом А.С. Пушкин, «…не доехав за полверсты, отправили они трех казаков к нему с письмом, предписав им убить его, когда станет он его читать… Но они застали его спящим и зарезали. Так погиб камчатский Ермак !..»
Трагически завершился земной путь этого незаурядного человека, присоединившего к Российской державе Камчатку, равную по площади Федеративной Республике Германии, Австрии и Бельгии вместе взятых.
Владимир Васильевич Атласов
1651, 5 апреля — Михаил Стадухин со спутниками в поисках пути на знаменитую реку Пенжину после почти двух месяцев голодных блужданий вышли на реку Аклен, правый приток Пенжины. Построили маленькие кочи и сплавились до устья реки. Там они построили морские кочи. Проплывая от Пенжины к Гижиге, стадухинцы обогнули полуостров Тайгонос и увидели берег Камчатки. Это были первые русские, которым удалось увидеть западное побережье полуострова. В хорошую погоду с оконечности полуострова Тайгонос можно увидеть остров Алаид (вулкан), расположенный в Курильской гряде.
Метки:
1699, 2 июля — В Анадырь вернулось 15 казаков и 4 юкагира из 125 экспедиции В. Атласова на Камчатку.
 В 1696 году, будучи приказчиком Анадырского острога, Атласов отправил на юг к приморским корякам, жившим на реке Апуке, небольшой отряд (16 человек) под командой якутского казака Луки Морозко. Жители этой реки, впадающей в Олю-торский залив, видимо, хорошо знали о соседях с Камчатского полуострова и рассказали о них Морозко. Морозко, человек решительный и смелый, проник на полуостров Камчатка и дошел до реки Тигиль, сбегающей со Срединного хребта в Охотское море, где нашел первый камчадальский поселок. В начале 1697 года в зимний поход против камчадалов выступил на оленях и сам Владимир Атласов с отрядом в 125 человек, наполовину русских, наполовину юкагиров. Две с половиной недели отряд шел на оленях до коряков, живущих в Пенжинской губе. Впоследствии он дал сведения об оружии, жилищах, пище, обуви, одежде и промыслах коряков. Собрав сведения о низовьях реки Камчатки, Атласов повернул обратно. По западному побережью Камчатки Атласов прошел до реки Ичи и здесь построил острожек. Трудно точно сказать, как далеко на юг Камчатки забрался Атласов. В зимовье на Иче они вернулись глубокой осенью. Олени, на которых Атласов очень рассчитывал, пали, да и для людей продовольствия оставалось в обрез. Опасаясь голода, Атласов отправил двадцать восемь человек на запад - на реку - Камчатку, к ительменам, недавним союзникам, надеясь, что те помнят помощь казаков и не дадут помереть с голоду. Сам же с наступлением теплой погоды двинул на север - обратно в Анадырь
Метки:
1701, 10 февраля — Этот день можно считать датой рождения "Скасок" о земле Камчатской, которую начали записывать служилые люди Сибирского приказа со слов исследователя полуострова Владимира Атласова. Атласов рассказал об облике далёкой страны, вулканах. похожих на его взгляд на стога и хлебные скирды, о морских бобрах, рыбе, землях "чёрных и мягких", жителях, их одежде, жилищах, нравах. Несомненно поведал Атласов и историю своих скитаний по Камчатке и присоединения её к России. "Скаски" потом попали в Европу и широко использовались западными географами. Атласов (по некоторым документам Отласов) Владимир Васильевич (родился около 1661-64), русский землепроходец, сибирский казак. В 1697-99 совершил походы по Камчатке и "объясачил" (обложил данью) местные народы. За присоединение Камчатки к России получил чин казачьего головы. Был убит во время бунта служилых людей на Камчатке в 1711 году.
Метки:
1701, 29 декабря — В Москве, в Сибирском приказе допрошен Татекава Денбей - японец, которого первый исследователь Камчатки Атласов там встретил, научил говорить по-русски. Денбей описал Камчатку и дал превые сведения о Японии. Через год Денбей предстал перед Петром Первым, потом был крещён и взят в дом князем Матвеем Гагариным, губернатором Сибири.
Метки:
1709, 21 марта — Родился Георг Вильгельм Стеллер - путешественник и натуралист. Участвовал во Второй Камчатской экспедиции. В 1740-41 и 1742-1743 проводил исследования на Камчатке, в 1741 участвовал в плавании Витуса Беринга к берегам Америки, зимовал (1741-1742) на острове Беринга (Командорские острова) и дал первое его описание; там же создал работу "О морских животных" (1753), в которой впервые описал морскую корову. С. принадлежат труды "Путешествие от Камчатки к Америке вместе с капитан-командором Берингом" (1793) и "Описание земли Камчатки" (1774). Умер 23 ноября 1746 года
Метки:
1711, 11 ноября — Родился Степан Петрович Крашенинников - путешественник, исследователь Камчатки, академик Петербургской АН. (Новая энциклопедия "Отечественная история" приводит другие даты жизни Крашенинникова - род. 29(18).10.1713, ум. 23(12).2.1755.) Первый исследователь Камчатки родился в семье солдата Преображенского полка. Когда он уже заканчивал Славяно-греко-латинскую академию в Москве, туда же поступил М. В. Ломоносов, с которым он потом сблизился во время работы в Академии наук. В 1732 году в числе пяти выпускников академии Крашенинников был вызван в Петербург для участия во 2-й Камчатской экспедиции Беринга. Путь на Дальний Восток был долгим, входившие в состав экспедиции иностранные академики решили остаться в Якутске для работы в архивах, и на Камчатку поехал один Степан Петрович, добиравшийся до нее на парусном боте "Фортуна". С помощью местных служилых людей он всесторонне исследовал полуостров. Крашенинников первым описал извержение Ключевской Сопки, открыл Долину Гейзеров, которая была обнаружена вновь только двести лет спустя. По возвращении из экспедиции (из десяти лет шесть ушло только на дорогу туда и обратно) он заведовал Ботаническим садом при Академии наук, стал ректором Академического университета и продолжал писать главный труд своей жизни "Описание земли Камчатки", который вышел в свет только после его смерти. Его именем названы остров у Камчатки, мыс и гора на полуострове. Умер 23 февраля (новый стиль) 1755 года
Метки:
1717, 8 июля — Экспедиция Кузьмы Соколова и кормчего Никифора Трески прибыла из Камчатки в Охотск, обследовав западное побережье полуострова от 58 до 55 градусов с.ш. и перезимовав там. Так был открыт путь из Камчатки в Охотск - поселение, основанное в Хабаровском крае казаками в 1614 году.
Метки:
1719, 13 января — Пётр I предписал поручику Ивану Евреинову и геодезисту Федору Лужину выяснить, граничит ли Азия с Америкой. В данной им в этот день инструкции было сказано: "Ехать вам до Тобольска, и от Тобольска, взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее куды вам указано, и описать тамошние места: сошлася ль Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно сделать, не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карте исправно поставить". Царские посланцы морем добрались из Охотска до Камчатки, там зазимовали, весной 1721 года вышли в море, прошли около 500 км вдоль Курильской гряды, нанесли на карту острова, на которых побывали, собрали с местного населения ясак и привели его в русское подданство. Но во время бури их судно лишилось всех якорей, что вынудило вернуться к берегам Камчатки, а потом в Охотск. В мае 1722 года Евреинов в Казани передал Петру I карту Камчатки и Курильских островов, но главная цель достигнута не была. Через три года, незадолго до смерти, российский император вызвал к себе Витуса Беринга и поручил ему завершить начатое.
Метки:
1728, 14 июля — Порт Нижнекамчатска покинул бот "Святой Гавриил" под командой Витуса Беринга. Вместо того, чтобы пройти от Камчатки на юг (это направление в инструкции стояло первым) или на восток, В. Беринг направил судно на север в вдоль побережья полуострова (неверно - он сам вскоре признал это – поняв мысль Петра), а затем на северо-восток вдоль материка. В результате заснято более 600 км северной половины восточного берега полуострова, выявлены п-ова Камчатский и Озерной, а также Карагинский залив с одноименным островом. Моряки положили на карту также 2500 км береговой линии Северо-Восточной Азии. Вдоль большей части побережья они отметили высокие горы, и летом покрытые снегом, подступающие во многих местах прямо к морю и возвышающиеся над ним подобно стене.
Метки:
1728, 14 июля — В Первой Камчатской экспедиции по определению морских границ Азии В. Беринг на боте "Св. Гавриил" начал наносить на карту тихоокеанское побережье Северо-Восточной Азии, в том числе полуострова Камчатки, вплоть до 17 августа открыл Камчатский и Карагинский заливы с островом Карагинский, залив Креста, бухту Провидения и остров Святого Лаврентия.
Метки:
1732, 23 июля — От берегов Камчатки в сторону Берингова пролива отправился бот "Св. Гавриил" под командой геодезиста М. Гвоздева и штурмана И. Фёдорова. В задачу мореходов входило обследование американского побережья и пролива. Через месяц корабль подошёл к мысу Принцы Ульского. Взял курс на юг, моряки увидели небольшой кусок суши, но из-за сильного волнения не стали к нему приставать. Островом Кинг его впоследствии назвал капитан Кук. Идя дальше "Св. Гавриил" добрался до лесистых берегов залива Нортон, оттуда повернул обратно на Камчатку. Таким образом, Гвоздев и Фёдоров побывали на обоих берегах Берингова пролива и собрали все материалы, чтобы положить его на карту.
Метки:
1737, 20 декабря — Адмиралтейств-коллегия рассмотрела рапорты В. Беринга с приложением к ним материалов картографического исследования побережья Северного ледовитого океана и приняла решение продолжить работы по изучению морского берега в том районе до Камчатки. Коллегия утвердила более подробную и точную инструкцию для начальников отрядов, назначила начальником отряда, картографировавшего берег между устьями Лены и енисея Х. Лаптева.
Метки:
1739, 21 мая — Из Большерецка в направлении Японии вышли 4 судна под командой М. Шпанберга. Их цель была найти путь в Японию и установить с японцами контакт. Шпанберг добрался до залива Сендай между 38 градусом и 38 градусом 15 минутами в.д., но с япнцами сношений не завязал и вернулся на Камчатку.
Метки:
1739, 16 июля — Три корабля экспедиции М. Шпанберга, вышедшие из Камчатки к берегам Японии, подошли к острову Хонсю и шесть дней следовали на юг вдоль его восточного берега. Шпанберг должен был завязать с японцами отношения, но не стал высаживаться и, обогнув Южные курильские острова, повернул обратно на Камчатку.
Метки:
1741, 10 августа — После трёхнедельного плавания вдоль берегов Аляски во Второй Камчатской экспедиции В. Беринг принял решение возвращаться на Камчатку. «Св. Петр» постоянно лавировал против сильного встречного ветра и мало продвигался вперед, а цинга усиливалась.
Метки:
1741, 29 августа — Корабль В. Беринга "Св. Пётр" по дороге на Камчатку после путешествия вдоль берегов Аляски у её юго-западной оконечности «безлесные и пустынные острова», на одном из которых через два дня похоронили первую жертву экспедиции, матроса Никиту Шумагина. Там «Св. Петр» стоял неделю, и за это время русские впервые встретились с местными «американцами» - алеутами, как их через несколько лет начали называть. Беринг назвал острова имени Шумагина.
Метки:
1741, 4 ноября — На корабле Беринга "Св. Пётр" увидели вдали высокие горы, покрытые снегом. Моряки решили, что подошли к Камчатке, и, не найдя удобной гавани, стали на якорь на некотором расстоянии от берега, у скал. Дважды рвались якорные канаты. Неожиданно высокая волна перебросила судно через бурун в бухту, сравнительно спокойную и достаточно глубокую. Это было исключительным везением после стольких несчастии, люди поспешили перейти на сушу. Беринг и его соратники возвращались на родину после плавания к берегам Аляски, которое началось 4 июня 1741 года. На берегу неизвестной земли мореходы вырыли в песке шесть прямоугольных ям для жилья и прикрыли их парусами. Когда закончилась перевозка больных и припасов на берег, только 10 человек еще держались на ногах. Двадцать умерли; остальные болели цингой. Больной В. Беринг целый месяц лежал в землянке, полузасыпанный песком, считая что так теплее. 6 декабря 1741 г. он умер. Земля, к которой прибило его судно, получила позднее его имя – о. Беринга, а всю группу окрестили Командорскими о-вами, в честь погибшего капитан-командора.
Метки:
1743, 2 сентября — После ремонта бота В. Хметевский и А. Шаганов, участники, Великой Северной экспедиции, продолжили выполнять подробную съёмку берегов Охотского моря, к которой они приступили 28 июня. Однако вскоре нехватка провианта и сильные ветры вынудили В. Хметевского закончить опись. Бот двинулся на юго-восток, пересек залив Шелихова и после четырехдневного перехода коснулся побережья полуострова Камчатка близ 59 градуса с. ш.
Метки:
1752, 24 сентября — М. Ломоносов получил на рецензию рукопись книги "Описание земли Камчатской". "Присланную мне книгу профессора Крашенинникова признаю достойной напечатания" - оценил работу Ломоносов. Степан Крашенинников выбился в профессоры ботаники и прочих частей естественной истории из семьи простой и бедной благодаря способностям, трудолюбию и упорству. На Камчатку попал в 1737 году с экспедицией профессора Гмелина. Прожил там 8 лет, собирал сведения о её географии, истории, флоре, фауне, нравах камчадалов. Эти материалы и стали основой книги. Причём, работая над ней, Крашенинников не только стремился к точному изложению фактов, но и ясности и выразительности стиля, не раз переписывая отдельные эпизоды или целые главы. С. П. Крашенинников умер 43 лет от роду как раз в день, когда был напечатан последний лист главного труда его жизни.
Метки:
1758, 2 сентября — Первый в истории Камчатки промысловый бот «Св. Иулиан» вышел в открытое море. Мореходом на «Св. Иулиане» был яренский посадский человек Степан Глотов.
 Московскому посадскому Ивану Никифорову, хотя и не имевшему собственных средств для организации промысловых экспедиций за бобровым мехом на Алеутские острова, суждено было вписать очень важную страницу в летопись славных событий по покорению Великого океана: он построил на Камчатке первый промысловый бот «Святой Иулиан». До него на промыслы выходили на шитиках, которые, как мы говорим, «шились» прутьями, китовым усом или ремнями, а Никифоров построил «гвозденник», то есть судно на гвоздях, с деревянными креплениями. Гвозденники были крупнее и надежнее, да и выходили на них в море уже не тридцать промышленников, а вдвое больше… У Никифорова были золотые руки, но не было золотых червонцев, и потому он вынужден был сдать «Св. Иулиан» в аренду Никифору Трапезникову.
Метки:
1758, 11 сентября — Мореходы промыслового бота «Св. Иулиан» под командой Степана Глотова стали на зимовку на осторве Медном Командорского архипелага
 .«В прошлом 758 году сентября 2 числа… вступили… из Нижнекамчатского устья в открытое Тихое море в морской вояж для изыскания новых островов и народов под препровождением оного судна ево Глотова благополучно. Точно во время начатого того вояжирования в мореходном от осенних начавших погод занесло в девятые сутки к близь лежащему от называемого Командорского острова (к) Медному небольшому острову ж, где по благодати божией, пристав, зимовали и довольствовали себя, во-первых, пропитанием, заготовляя оное к будущему вояжу для поисков дальних незнаемых островов. А потом упромышленно ими бобров, маток и кошлаков 83 да песцов голубых 1263, кои все во одежды и одеяла испошиты. А понеже при мореплавании от Камчатского устья, по выкиде судна на оной Медной остров, от предписанных жестоких в море осенних волнениев бывшие два якоря оторвало и унесло в море, для чего они с прочими компанейщики со общего согласия, для спасения судна и людей, чтобы во время намеренного в море островов поиска не погибнуть безвременно, взяли с Командорского острова разбитого пакетбота бывшей Камчатской экспедиции лежащего железа полоскою и в деле яко то в буотах и крюках, по весу 15 пуд и сковали через немалой труд два якоря, которые и ныне при том судне имеются, то что у обоих их по одной лапе во время волнениев же оторвало" href="http://www.npacific.ru/np/library/publikacii/pokoriteli/09.htm">источник
Метки:
1760, 25 сентября — К берегу одного из заливов острова Атху (Андреяновские острова) пристал промысловый бот «Св. Гавриил» под командой Гавриила Пушкарева
 Здесь Пушкарев встретился со своими старыми знакомыми - членами экипажа бота «Св. Владимир». Дмитрий Пайков уже было собирался покинуть негостеприимный остров: накануне алеуты по неизвестным причинам убили у него двенадцать человек. Приход «Св. Гавриила» изменил планы морехода. Решено было организовать «складственную компанию». Это значило, что половина людей со «Св. Владимира» переходила на «Св. Гавриил», и наоборот. Каждое судно в дальнейшем вело независимый промысел, а добыча делилась поровну. В 1761 году суда пошли на восток. «Св. Владимир» дошел до острова Кадьяк, где небыли еще русские. «Св. Гавриил» попал сначала на Умнак, потом пересек Исанотский пролив и пристал к «матерому» берегу Америки - Аляске, которую принял за большой остров. Здесь также еще не бывали русские промышленники. Но ни на Кадьяке, ни на Аляске у промышленников ничего не вышло. Дружественные отношения с жителями в январе 1762 года сменились враждебными и снова по старой причине насилия над женщинами партии промышленников, во главе которых стоял сам Пушкарев. В результате восемь промышленников были убиты и столько же ранено. В виде мести промышленники убили семерых алеутских заложников (аманатов). Это был первый случай убийства заложников. В результате вооруженных столкновений «Гавриил» снялся с якоря и 26 мая 1762 года отправился в обратный рейс. Зайдя снова в Умнак, Пушкарев захватил не менее 20 алеутов, в большинстве девушек». С этим грузом и отправился «Св. Гавриил» на Камчатку, но 25 сентября потерпел крушение в одной из бухт Шипунского полуострова
Метки:
1762, 21 июня — Никита Шалауров отправился на своём судне от устья Колымы на восток...На опубликованной в 1727 году в Амстердаме карте против мыса Чукотский Нос (Дежнёва) было помещено примечание: "Русские, выйдя из Лены и других рек к востоку от Лены, прошли здесь на своих судах, отправляясь торговать к комчадалам". это являлось свидетельством того, что существует возможность пройти из Сибири на Камчатку морем. Подробностей плавания не сохранилось, но мореход-промышленник Шалауров решил доказать, что оно могло быть. Он начал путь из Якутска в 1757 году, четырежды зимовал. последний раз в Нижнеколымске... Пройдя на восток 420 вёрст, Шалауров встретил у Шелагинского мыса тяжёлые льды, которые не позволили ему двигаться дальше. В 1764 году упрямый Шалауров повторил плавание и даже обогнул Шелагинский мыс, но снова попал в ледовый плен. Команда выбралась на берег, однако зимовки не пережила, погибнув от голода и холода. Так трагически окончилась одна из самых первых попыток найти путь из Ледовитого океана в Тихий.